— Как ты не можешь понять, Рас? — в который уже раз возглашал он. — Именно я сделал тебя таким, каков ты есть! Если бы не я, ты был бы ничем, нулем без палочки! Ты стал бы городским обывателем, бизнесменом или, в лучшем случае, учителем, ничтожеством, каких миллионы — ничем! А теперь ты — Властелин Тигр, единственный и неповторимый! Ты настоящий Тарзан нашего мира.
Здесь таилась какая-то загадка, и Рас требовал разъяснений. Бойгур повторял все с самого начала Он заверял Раса, что с мозгами у него все в порядке. Он не спорил, что на этой Земле, в этой Вселенной, не существует и не мог существовать Тарзан, сын обезьяны, он же Джон Клейтон, лорд Грейсток. Здесь, говорил Бойгур, не существует говорящих обезьян, здесь гориллы не похищают и не насилуют женщин, здесь львы живут лишь в саваннах и полупустынях, а в джунглях, наоборот, не водятся. Не существует на Земле и затерянного города, населенного одичавшими потомками древних атлантов. В нашей Вселенной всего этого нет и быть не может, признавал Бойгур.
Но есть параллельные миры — вселенные, существующие в том же пространстве, только как бы перпендикулярно, под прямым углом к нашему трехмерному миру. И вот в одном из этих миров, мало отличных один от другого, — а может, больше чем в одном, — существует Земля, описанная Берроузом в книгах. Она вполне схожа с нашей — с некоторыми незначительными изменениями. Берроуз не просто знал о ней, он обладал ключом, он бывал на ней и узнал свою историю от самого Героя. Ворота между мирами приоткрывались время от времени, и к Мастеру приходили Тарзан и другие герои со своими рассказами. А Берроуз просто приспособил их к земным вкусам, подогнал под запросы читателей — поэтому и перенес место действия на нашу планету. Берроуз не стал, разумеется, раскрывать тайну существования параллельных миров. Вот так он, Бойгур, и пришел к решению создать собственного героя, взяв себе за образец созданного Мастером. Теперь-то Рас понимает, не так ли?
— Нет! — отрезал Рас. — Из твоего объяснения я ничего или почти ничего не понял.
Юсуфу, слыхавший от Бойгура эти теории прежде, уже пытался пересказывать их Расу и тоже потерпел фиаско.
— Придет день, и ты все поймешь, — сказал Бойгур. — Ты еще не получил образование, вернее, то, что в так называемом цивилизованном мире величают образованием. Тебе предстоит вступить в права наследования, унаследовать родовой титул. Ты ведь английский лорд и виконт по рождению. Как только мир узнает о тебе, твой кузен вернет тебе все твои привилегии. К несчастью, ему пришлось за долги расстаться с имением и родовым замком. Я слишком поздно узнал об этом, иначе бы выкупил и сохранил для тебя. Но ты ведь все равно не стал бы жить в Англии, не правда ли? Ты предпочел бы африканские плантации. Конечно, Африка уже не та, что прежде — белому человеку и развернуться негде! Но ты мог бы создать здесь собственную империю, стать королем шарикту и править этой долиной — они ведь забытая раса и живут в забытом городе, в никому неведомом месте. Или… — дальше старик, с точки зрения Раса, понес полную ахинею.
А Рас вспоминал, что поведал ему накануне Юсуфу. Где-то далеко отсюда, в заоблачном мире, в городе Претория, в стране под названием Южная Африка жили-поживали симпатичный мужчина и его очаровательная супруга. Мужчина, младший сын английского лорда, приехал в Южную Африку после большой войны искать себе счастья. Наследником отцовского титула являлся его старший брат.
Айвор Монта-Тайгер Торсбайт, так звали мужчину, женился на дочери шотландского барона, эмигранта. У молодой четы родился сын. Когда малышу исполнился год, он был украден Бойгуром, украден как полностью соответствующий всем требованиям Книги. Ребенок имел знатное английское происхождение, был черноволос и сероглаз.
Доставленный в долину, малыш был поручен опеке самки-гориллы, утратившей детеныша, — тоже дело рук Бойгура. Горилла стала выкармливать приемыша, но через полгода тот умер от пневмонии.
Родители были безутешны и горевали о сыне без конца — даже когда всякие официальные розыски уже давно прекратились. Полтора года спустя у них родился еще один сын, и, несмотря на все меры предосторожности, его тоже похитили.
Вспомнив о нем, втором ребенке и собственном брате, Рас произнес вслух:
— Мой брат выжил лишь потому, что ты присматривал за его здоровьем. Но, живя среди безъязыких горилл, Джиб прозевал возраст, в котором ребенок еще может научиться разговаривать.
— Я понял это слишком поздно, — отозвался Бойгур. — Когда я сообразил, что мозг и нервная система ребенка, который не слышит человеческую речь с раннего возраста, становятся к ней невосприимчивой, с Джибом же ничего нельзя было поправить.
— И мой брат навсегда остался немым, как горилла, — подытожил Рас. — Стал умственным калекой. Лучше бы уж он тоже умер от пневмонии.
— Так получилось не нарочно, ты же понимаешь, — искренне огорчился Бойгур. — Я действовал лишь с самыми благими намерениями.
— Он мог выговорить всего три или четыре слова, — сказал Рас. — Я научил его произносить «Уэсс». Мое имя. Точнее произнести он был не способен.
Горло Раса внезапно перехватило удушьем, в груди закололо. Юноша заморгал влажными ресницами.
— Никто больше меня не сожалеет о том, что Джиб мало отличался от идиота, — вздохнул Бойгур. — Но человек учится лишь на собственных ошибках. Ты, в конце концов, не идиот. Далеко не идиот. Напротив, настоящий супермен.
Где-то вдали, в этом дымчатом мире за вершинами скал, существовали две могилы. В одной, умерев с горя после кражи третьего сына, покоилась мать. Родители тогда уже перебрались в Англию, надеясь, что уж там-то ребенку не будет угрожать опасность похищения. Но, несмотря на всю их бдительность, на множество нанятых телохранителей, их не замедлило постичь новое несчастье. Спустя всего лишь год после смерти жены Айвор Торсбайт бросился за борт в проливе Ла-Манш.
А Бойгур, знающий, что воспитанный обезьянами ребенок не может остаться человеком — по крайней мере не в этой Вселенной, — решил заменить обезьян лилипутами. Ему как раз подвернулась небольшая бродячая труппа, обвиняемая в убийстве и грабеже, совершенном в Аддис-Абебе, и он, пустив в ход связи и деньги, добился для них освобождения. За это лилипуты согласились вырастить и воспитать ребенка. Согласились поселиться для этого в долине, затерянной посреди Мандебских гор Пообещали прикидываться при этом обезьянами — ребенок, ничего не ведающий о разнице между людьми и приматами, должен был поверить. После того как Расу исполнилось бы восемнадцать, им полагалась свобода.